Война в Украине идет уже пять месяцев — и все это время продолжаются споры о том, насколько реальна и достоверна массовая поддержка вторжения, которую демонстрируют российские соцопросы. Профессорка Школы социальных наук Университета Лондон Метрополитан Светлана Стивенсон, опираясь на исследования историков и криминологов, объясняет, откуда может браться такая поддержка — и какое знание за ней скрывается.
По данным предвоенных социологических исследований, большинство россиян не ожидало и не хотело войны с Украиной — но когда она началась, те же социологи обнаружили значительную поддержку агрессии среди населения России. Пытаясь понять природу активного или пассивного оправдания войны, равнодушия или апатии, комментаторы говорят о расчеловечивании, фашизации, утрате моральных ориентиров.
{banner_inner}
Исследования аргументов сторонников войны, сделанные качественными методами, показывают причудливый сплав идеологических оправданий военной агрессии против Украины — от защиты от неминуемого нападения со стороны Украины и Запада до необходимости защитить страдающее население Донбасса. Те, кто наиболее активно и сознательно поддерживают войну, как отмечали в своей работе исследователи из Лаборатории публичной социологии, выдвигают геополитические аргументы, говоря о вечной борьбе России с Западом и необходимости дать отпор западной гегемонии. Однако на фоне доводов часто возникает тема опасного, отгоняемого от себя знания о несправедливости, преступности, аморальности происходящего. Это знание подспудно присутствует в размышлениях многих информантов, но оно либо отрицается, либо нейтрализуется с помощью морального репертуара, предлагаемого государственной пропагандой.
Эту противоречивость позиций, сбивчивость оценок, зыбкость утверждений и нежелание видеть и чувствовать одним из первых отметил Шура Буртин — журналист, который провел свое исследование отношения россиян к войне. «Украинцы все время спрашивают: неужели россияне не знают, что происходит? Да, в большинстве своем не знают. Хотя понимают. Минут через пятнадцать все сторонники “спецоперации” мимоходом признавали: ну да, наверное, города бомбят, люди гибнут, и все в Украине нас ненавидят. На каком-то уровне это понимают все — но не знают. И отказываются узнавать — даже если у них есть прямые свидетельства близких людей», — пишет Буртин. Он добавляет, что редко встречал людей, которые поддерживали бы убийство мирного населения. В основном его собеседники представляли себе, что происходит, но находили способы отрицания.
Если анализировать высказывания в поддержку войны, становится очевидно, что их авторы прибегают к классическому моральному репертуару нейтрализации вины и отрицания преступлений. О техниках нейтрализации, применяемых несовершеннолетними преступниками, чтобы преодолеть чувство вины и стыда, впервые написал американский криминолог Давид Матца в соавторстве с Грешамом Сайксом. Позднее другой криминолог, Франк Нойбахер, распространил эту теорию на государственные преступления. Все эти техники очевидно присутствуют и в пропагандистской риторике, и в обсуждениях действий российской власти в Украине. Вот они:
— Отрицание преступления. Наши войска не атакуют мирное население. Мы наносим точечные удары по объектам военной инфраструктуры. Сообщения о жертвах преувеличены. Нам подбрасывают фейки. Украинцы сами бомбят свои города. Мы на войне, случайно может прилететь не туда. Наши солдаты преступлений не совершают.
— Обвинение жертвы. Они нацики, фашисты, националисты, наркоманы. Надо было слушать Россию, не стремиться в НАТО, не обстреливать Донбасс.
Продолжение на следующей странице
Посетители, находящиеся в группе Читатели, не могут оставлять комментарии к данной публикации.