Раввин Шломо Броди
Расследование поджога, совершенного в арабской деревне Дума, породило в Израиле бурную дискуссию по поводу уместности использования пыток. По словам семей евреев, задержанных по подозрению в совершении этого преступления, следователи применяли различные формы физического и психического давления. Возможно, эти формы давления можно квалифицировать как «пытки». Правительственные чиновники отвечали, что все действия проходили под наблюдением суда, и законность не нарушалась.
Как относится еврейское религиозное законодательство к применению пыток? Считает ли оно, что иногда такие действия допустимы – скажем, для того, чтобы предотвратить теракт?
В течение последних двух тысяч лет пытки неоднократно использовались против евреев - зачастую для того, чтобы вынудить их к ложным признаниям в преступлениях, которые они не совершали. Эти возможности должны быть тщательно изучены, чтобы защитить нацию от ряда угроз, исходящих как от нееврейских соседей, так и от соплеменников.
На первый взгляд, еврейский закон не принимает любой вид признания, сделанного под давлением. В Талмуде говорится, что самооговор недопустим, потому что «никто не может быть принужден свидетельствовать против себя». На основе этой декларации мудрецы сделали вывод, что для признания виновности человека против него должны свидетельствовать как минимум двое. Также законодательством установлено, что родственники обвиняемого не могут выступать в качестве свидетелей.
Впрочем, запрет на использование признаний касается только уголовных преступлений, по которым выносятся телесные наказания. В случае же финансовых споров человек вполне может свидетельствовать против себя.
РАМБАМ (рабби Моше Бен-Маймон, еврейский законоучитель XX века. – Прим. пер.) считал, что запрет показаний против себя связан с тем, что психически неустойчивые люди могут быть склонны к саморазрушению. А раввин Давид Ибн-Зимри полагал, что человек не может отдавать свое тело на наказание, ибо телесная сущность дарована ему Богом.
Профессор Моше Халберталь пишет, что запрет на показания против себя в Талмуде лежит в той же плоскости, что и отказ признавать родственников в качестве свидетелей.
Средневековые еврейские общины имели полуавтономную систему наказаний. Чаще всего за преступления, совершенные внутри общины, судил раввинатский суд. При этом, как указал профессор Аарон Киршенбаум, в качестве доказательств часто использовали признания самих преступников. Такие ученые, как раввины Шломо Ибн-Адерет и Нисим из Жеронды, писали, что еврейский закон признает право короля или правительства (имеется в виду – нееврейских властей. – Прим. пер.) на отправление правосудия на благо общества.
Талмуд учит, что в некоторых случаях необходимо выносить наказание без строгого соблюдения библейского закона. В противном случае для вынесения приговора нам требовались бы два «кошерных» свидетеля, запрет на любую форму признания обвиняемого, а также факт, что его предупреждали непосредственно перед совершением правонарушения. В качестве доказательства приводится пример царя Давида, который на протяжении своего царствования дважды казнил обвиняемых, основываясь исключительно на их личных признаниях.
Многие законоучители считают, что приговор нельзя основывать опираясь исключительно на признание обвиняемого – требуются еще хоть какие-нибудь доказательства.
Профессор Киршенбаум отмечает двойственность талмудического подхода к этому вопросу. С одной стороны, признание, сделанное под давлением, не может быть принято во внимание. С другой стороны, указаны случаи, когда применяется сила, чтобы выбить признания из обвиняемых. Комментаторы спорят, идет ли речь об использовании силы - или только об угрозе физического насилия.
В средневековой раввинистической литературе имеются единичные указания на то, что стражники («шотрим») еврейских гетто иногда могли использовать физическую силу по указанию судьи. Еще в начале XX века раввин Исраэль-Меир Каган писал, что уполномоченный суда может осторожно применять силу, чтобы получить обоснованные доказательства вины обвиняемого.
Тем не менее, многие серьезные ученые выступали против подобных практик. Некоторые из них беспокоились о злоупотреблениях со стороны недобросовестных судей. Другие вообще считали подобную практику неэффективной. В XVIII веке раввин Иехезкель Ландо утверждал, что пытки подозреваемых недопустимы. С тех пор его точка зрения в еврейском законодательстве считается доминирующей.
То есть можно сказать, что давление на подозреваемых считается исключительной мерой, которая возможна только в случае крайней необходимости и только под наблюдением представителей суда.
Кое-кто может заявить, что подобные прагматические вопросы могут обсуждать только специалисты в области безопасности, а не знатоки еврейской этики. Но в любом случае еврейские правовые источники могли бы помочь нам, в Израиле, решить этот вопрос.
Джерузалем пост/Новости недели/Израиль/
Перевод Александра Рыбалки
Посетители, находящиеся в группе Читатели, не могут оставлять комментарии к данной публикации.