Как хорошие воспоминания становятся упреком настоящему и дурным прогнозом на будущее
Дело давнее, дата некруглая. Но именно сегодня нам важно вспоминать в деталях, как Израиль смог избавить себя и мир от ядерной угрозы. Поскольку мы опять стоим перед ней. Сможет ли нынешнее руководство страны и армейское командование отвести ее от нас?
Это не риторический вопрос, и хотя отрицательный ответ на него напрашивается, не будем с ним спешить. Поскольку он означает приговор всем нам, Государству Израиль. Попробуем прежде разобраться – провести исторические аналогии с сегодняшним днем, чтобы стало понятнее…
Невозможность №3: Слишком взрослое для игр
И тогда, сорок с лишним лет назад, в израильском политическом и военном руководстве не было единодушия по поводу необходимости, а главное – возможности силового устранения ядерной угрозы из Ирака бомбовым ударом.
Резко возражал против этой идеи министр обороны Эзер Вейцман, в прошлом боевой летчик, опытный стратег, больше всех в тогдашнем правительстве знающий толк в воздушных налетах. Именно он, будучи начальником оперативного управления Генштаба, придумал и разработал массированный удар по египетским военным аэродромам, с которого началась Шестидневная война, и который определил ее ход и исход.
Противником атаки на реактор был и глава Моссада Ицхак Хофи, который тоже не отличался нерешительностью и кротостью. Этот сын одесситов командовал Северным округом в Войне Судного дня, некоторое время возглавлял Генштаб. И уже как директор Моссада готовил по линии разведки и благословил операцию в Энтеббе.
Оба они были авторитетными и влиятельными людьми во властных кругах и в обществе, пользовались огромным уважением как профессионалы в сфере безопасности. Но ни Вейцману, ни Хофи даже в голову не пришло бы выйти со своими возражениями к микрофону или слить их журналистам. Социальных сетей тогда не было, однако в замкнутом и сплоченном по тем временам Израиле слухи разносились быстро естественным путем – из уст в уста. Стоило только захотеть – аргументы скептиков распространились бы по стране и миру со скоростью огня на сухой траве в разгар лета. И им даже не пришлось бы привлекать на свою сторону генералов Генштаба и министров кабинета. Операцию отменили бы и так. Но такой способ отстаивания своей правоты тогда был немыслим.
Как сейчас немыслимо предположить, что в нынешнем военно-политическом кабинете кто-либо (и мы даже догадываемся, кто), узнав о намечающейся операции, тем более, имея о ней собственное альтернативное мнение, не объявит об этом со всех доступных ему трибун, чтобы продемонстрировать свою осведомленность и причастность к принятию важнейших решений в области безопасности. Поскольку ни соображения секретности, ни опасения снизить шанс успешности операции не значат для него (даже них) ничего по сравнению с собственным пиаром и представившейся возможностью набрать дополнительные очки у своего электората.
Бен-Гвир, министр национальной безопасности, — главный по разговорам о ней. Самый болтливый министр даже в этом отнюдь не молчаливом правительстве основную часть своего времени проводит перед камерами и микрофонами.
Это не только мои догадки – у Нетаниягу они такие же. Именно потому он ни в какую, даже ценой политического ущерба (как выход из коалиции Гидеона Саара и его партии), не соглашался включить в узкий военный кабинет Бен-Гвира и Смотрича. И потому же они туда рвутся, раз за разом предъявляя ультиматумы и грозя развалом правительства.
То есть даже по этой – не самой главной и отчасти технической – причине нынешнее правительство не только не отважится, но и не сможет принять решение о нейтрализации иранской ядерной угрозы силовым путем.
А других путей, как сейчас понятно, нет. Может быть только другое правительство. Но именно от него и его горячих сторонников мы слышим, что и это невозможно. Хотя такое мнение слишком предвзято и субъективно, чтобы с ним соглашаться.
Посетители, находящиеся в группе Читатели, не могут оставлять комментарии к данной публикации.