Ганна Слуцки (Оганесян), киносценарист, писатель
Нас было трое, блондин-альбинос Сережа, раскосый Алжас и я, черненькая. Мы все были из разных московских школ, третьеклассники и нас возили по торжественным мероприятиям, поздравлять именитых гостей СССР.
У меня был голос такой мощи, что покрывал Дворец Съездов без всякого микрофона. Сережа и Алжас тоже орали дай Боже. Нас троих и выбрали по всей Москве не только по колеру, но и по силе луженых глоток. Сценарий всегда был один и тот же. Привозили, есть и, тем более, пить не давали, чтобы Сережа не описался на сцене. Одежда - белый верх, темных низ, пионерский галстук, а у меня еще гигантский бант на башке.
Мы сидели в кулисах с воспитательницей, ждали своего выхода. Всегда был полный зал, проверенных на входе зрителей. На сцене длинный стол, за которым сидели партийные бонзы и посреди Гость. Запомнились смешные имена, Суринам Бандаранайки, Урхо Кекконен...
Произнести такое мы, малявки, не могли, нас и не заставляли. В нужное время нас выпускали, мы по очереди выкрикивали вызубренные стихи, какое у нас охренительное советское детство, потом нас подсаживали и мы повязывали пионерские галстуки гостям и валили в кулисы. Тут нам давали лимонад, пирожные и развозили по домам. Однажды, нас привезли в Колонный зал, вязать галстук Фиделю Кастро и с ним еще двоим кубинцам, один из которых был весь в шрамах и без руки.
Алжас взбунтовал, что Кастро галстук повязывать не будет, его пугала борода, под которую надо было подсунуться руками. Сережа, из мужской солидарности, тоже отказался. А я, девочка, и организаторы стали сомневаться, можно ли по кубинской традиции девочке копаться в бороде революционного лидера острова Свободы. Пока уговаривали мальчиков, в зале произошел конфуз.
Трое кубинцев вдруг начали кричать что-то на своем языке, безрукий еще и запел. За столом растерялись, а люди в зале возбудились от непривычно темпераментного вопля и бросились на сцену обниматься с братьями по революциям. Сразу повыскакивали мужики в штатском, пытались усмирить толпу, но их отпихивали и хором орали "Патрия омуэрто!". Наша воспитательница тоже сдрейфила и исчезла от нас.
А мы, туго зная, что нам надо откричать свои речевки, вышли на сцену. Те, кто лез на сцену взасос целовать кубинцев, дороги не разбирали и шагали через нас. Стало очень страшно и Сережа мгновенно описался. Было жутко лежать на досках, мокрых от Сережиной мочи и защищать голову с бантом от ботинок идейных истериков. Мы, все трое, ревели и звали своими сильными голосами на помощь. Потом нас еле вытащили, быстро увезли и припугнули родителей, чтобы молчали об этом случае.
Я и сейчас помню вытаращенные, безумные глаза любителей коммунизма, их потные лица и хлюпающие звуки поцелуев. Видно это в традиции у нашего народа, топча своих детей, ликовать по разным патриотическим поводам...
Вот вам еще одна скрепа, ботинками по репе...
Посетители, находящиеся в группе Читатели, не могут оставлять комментарии к данной публикации.