Историческое фиаско мусульманского мира

 Подлинной трагедией, которая стоит за крахом турецкой валюты, является не только политика нынешнего президента Реджепа Эрдогана, несомненно, губительная для страны, но и историческое фиаско всего мусульманского мира в построении современной экономики

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган кардинально отличается от короля Кнута Великого. Согласно легенде, этот датский монарх XI века так устал от лести и подобострастия своих придворных, что когда один из них заявил о его способности укротить морскую стихию, Кнут решил публично продемонстрировать невозможность этого. Повелев волнам застыть и отхлынуть, он показал, что они не подчиняются его приказам и продолжают мочить его ноги. Таким образом, по замыслу Кнута, всем должно было стать понятно, что природа насмехается над его властью и что не все могут короли.

Эрдоган, напротив, бросил вызов природе в лице ее экономических законов, приказав туркам «достать из-под подушек доллары, евро и золото» и закупить на эти средства свою обесценившуюся валюту, лиру, которая в последние недели потеряла треть своей стоимости, а с начала года - около 50%. Реакция на это природы – ускорившееся падение лиры – лишь подчеркнула трагедию Реджепа Эрдогана как человека и Турции как страны. И все же подлинной трагедией, стоящей за обвалом турецкой валюты, является не только политика нынешнего президента Реджепа Эрдогана, несомненно, губительная для страны, но и историческое фиаско всего мусульманского мира в построении современной экономики.

Эрдоган как человек соединил в себе высокомерие Наполеона, паранойю Сталина и пироманию Нерона, наделив себя абсолютной властью и арестовав тысячи воображаемых врагов, прежде чем обвалил лиру и ступил на путь разрушения государственной экономики. Поэтому так и подмывает приписать нынешний финансовый хаос в этой стране роли человека в истории - человека, который в 2005 году, удалив шесть нулей из старой лиры, сказал: «Мы очень рады избавить Турцию от этого позора, банкнот с множеством нулей», после чего стал пропагандировать дешевые кредиты, поставил министром финансов своего зятя и предупредил центральный банк, чтобы тот не вздумал повышать процентные ставки.

И все же дело здесь не в одном человеке. Разгадка кроется в «большой надежде», что турецкие исламисты вдохновят экономическую модернизацию во всех частях мусульманского мира. Экономическое отставание последнего является статистическим фактом, отраженным в докладах ООН о развитии человеческого потенциала в арабских странах. Так, доля ВВП на душу населения в 57 странах с преимущественно мусульманским населением в среднем составляет 15.966 долларов, тогда как в 50 европейских независимых государствах – 27.330, а в 36 странах-членах ОЭСР - 38.877. Если же вычесть из и без того небольшого числа в 16 тыс. долларов астрономический ВВП таких стран, как Катар и Кувейт, то масштаб кризиса мусульманской экономики становится еще более впечатляющим. И возникает вопрос: почему же они так отстают?

Как продвигался вперед Запад, понятно. После того как в Европе в XVIII-XIX вв. произошла промышленная революция, она оставила всех остальных позади. Однако вскоре некоторые стали ее догонять: Япония сделала это во второй половине XIX века, затем подтянулись Корея, Бразилия, Китай, Индия и другие. Лишь мусульманский мир плелся в хвосте - за одним исключением: Турция.

После падения Османской империи Турция постепенно стала полностью индустриализированной страной, производителем автомобильной и крупной бытовой техники, 17-й по величине экономикой мира с объемом экспорта в размере 850 млрд. долларов. Поэтому ее как бы выносили за скобки, когда рассматривали экономический кризис мусульманского мира.

Объяснений кризиса хватало. Некоторые выдвигали в качестве причин запрет печатной прессы, которой мусульманские лидеры справедливо опасались как представляющей угрозу их вере. Другие указывали на отсутствие в Средневековье мусульманских городов, чего-то вроде независимого Ганзейского союза в Европе; иные отмечали, что в мусульманских обществах не было гильдий и что исламский закон не признает компанию юридическим лицом, что затрудняет выход бизнеса за пределы клана и племени. Общим знаменателем всего этого, однако, является нежелание делиться властью.

Связан ли экономический кризис в Турции с политической ДНК мусульманской цивилизации? Судя по всему, да.

Действительно, разве смог бы Эрдоган провести столь массовую чистку, бросив в тюрьмы тысячи ученых, юристов, журналистов, бизнесменов и военных, без поддержки миллионов людей, которые предпочитают его исламизм и авторитаризм западной альтернативе? А ведь республиканская Турция прошла через тяжелые испытания, чтобы преодолеть наследие эпохи султанов.

Турция в прошлом веке построила действенную демократию с независимой судебной системой, свободной прессой, законами по государственной поддержке предпринимательства, крупными банками, страховыми и промышленными компаниями, самостоятельно определяющими свою политику университетами и целой плеядой свободно мыслящих писателей, поэтов, кинематографистов и критиков. Большая часть всего этого теперь утрачена, поскольку Эрдоган, в духе средневековых мусульманских норм, нетерпимо относится к малейшей независимости любых учреждений. И вот, после обезглавливания вооруженных сил, подчинения судов, лишения голоса СМИ и кастрации парламента и кабинета он принялся за последнее независимое учреждение страны - центральный банк, продемонстрировавший своими последними действиями то бесправное положение, в котором он сегодня находится. Его реакция на обвал местной валюты, заключающаяся в облегчении притока долларов, евро и золота от коммерческих банков на финансовые рынки, является симптоматическим лечением. Оно призвано привлечь наличность из-за рубежа и временно приостановить падение лиры. Однако это не восстановит доверие иностранных инвесторов к турецкой экономике, которой Эрдоган привил культуру дешевых кредитов, дефицита, кумовства и государственного вмешательства.

Восстановление доверия должно начинаться с резкого повышения процентных ставок и изменения денежно-кредитной политики, подобно тому, как поступил Израиль в 1985 году, когда кнессет запретил законом печатать деньги для покрытия дефицита, что являлось основной мерой плана жесткой экономии, который спас нашу страну от экономического краха.

Увы, такой прагматизм для Эрдогана невозможен, поскольку он означал бы для него необходимость поделиться властью. Это также означает повышение процентных ставок, к чему наш герой испытывает открытую неприязнь. Итак, подобно средневековому султану, Реджеп Эрдоган отвергает мнения профессионалов, удушает институциональную независимость и вдохновляет культуру послушания и непотизма. И все это так же «полезно» для экономики, как холестерин для сосудов.

Оттеснив светский истеблишмент с 80-летними традициями, который переориентировал Турцию с Ближнего Востока на Запад, Эрдоган замыслил великое возвращение, получившее название неоосманизм. Содержание этой политической идеологии заключается в наращивании политического влияния в странах, ранее входивших в состав Османской империи, преемницей которой является современная Турция.

На Западе надеялись, что динамично развивающаяся Турция вдохновит арабский мир на экономические преобразования. Однако арабские лидеры отвели протянутую им руку Анкары, как будто их гражданам не нужны были рабочие места, фабрики, банки, автострады, университеты и социальная мобильность.

Вскоре те же арабские лидеры, которые отвергли экономическое партнерство с Турцией, столкнулись с социальными протестами, в результате которых были свергнуты правители Египта, Туниса, Ливии и Йемена и вспыхнули гражданские войны. Теперь, не сумев спасти арабский Ближний Восток, Турция бодрым шагом идет по его стопам, погрязая в долгах, страдая от дефицита, банкротств и безработицы и погружаясь в отчаяние. Кровопролитие, судя по сложившейся в нашем регионе печальной традиции, является лишь вопросом времени.

Амоц Аса-Эль