Стратегическая растрата

  Владимир Бейдер

Была полная страна премьер-министров. Теперь, когда выяснилось, что премьер-министр у нас один и навсегда (только не надо ничего трогать, развалится же к чертям - все ж на соплях и на честном слове, причем одном), - полная страна политологов.

Вот подал в отставку Либерман. Объяснил, почему, в том числе и по-русски. Да ну… Нет в стране человека, который не знал бы истинных мотивов его поступка и не высказал их. Политики, журналисты, пользователи соцсетей, родственники, просто знакомые и малознакомые встречные только и обсуждают резоны ухода Либермана с поста – зачем он это сделал, что хотел получить и что получит, вернее, не… Нация политологов!

Вот это вот и должно волновать народ Израиля? Политическая судьба Либермана? Число мандатов его партии после грядущих выборов? Какие портфели им достанутся, если вообще? Сколько может продержаться коалиция, судьба которой в руках у каждого ее члена? Вправду ничего нет важнее? Но обсуждается именно это.

Самострел

Нас же – не скажу народ, просто население Израиля, если мы на минуту забудем, что все мы с подачи СМИ и соцсетей вдруг заделались политологами на общественных началах, - должно беспокоить совершенно другое. Гораздо более существенное, чем политические расклады, рейтинги, мандаты и посты, которые все равно достанутся не нам.

Обороноспособности Израиля – то есть нашей, всех нас - был нанесен тяжелейший удар. И сделало это наше собственное правительство, конкретно – кабинет безопасности. Прикрывшись согласованной позицией армии и спецслужб, что заслуживает особой оценки, но пока не суть - решают политики, кабинет.

Его решение пойти на сделку с ХАМАСом – согласиться на прекращение огня, отказавшись от адекватного силового ответа на массированный обстрел израильской территории из Газы, – замкнуло цепь чудовищных, непростительных уступок террористам, сделанных – что самое существенное – под их силовым давлением и под аккомпанемент их угроз расширить зону обстрелов.

Предпоследним звеном в этой цепи было согласие на провоз в Газу, ХАМАСу, $15 млн. катарских денег наличными, которые пошли сразу, непосредственно и бесконтрольно на финансирование террора – в том числе на оплату нового штурма израильской границы буквально на следующий день. А скрытых звеньев мы до сих пор не знаем – детали соглашения неизвестны, но слухи о новой обменной сделке с освобождением арестованных террористов уже есть, и опыт подсказывает, что они не бывают беспочвенными, тем более, что в них фигурирует немецкий посредник, обеспечивший сделку Шалита.

Мирная жизнь всяко предпочтительней вооруженного противостояния. Весь вопрос в цене и последствиях. Израиль купил это затишье (скорее всего кратковременное и неполное), заплатив за него своим главным стратегическим запасом – силой сдерживания.

В чем сила, брат?

Именно этот фактор является основой и гарантией нашей безопасности, самого существования нашей страны в пылающем и враждебном регионе. Не танки, самолеты, ракеты, кибероружие, выучка солдат и профессионализм командиров и даже не пресловутые еврейские мозги вместе с боевым духом израильтян. Наоборот – все перечисленное и не перечисленное требуется для того, чтобы обеспечить ту самую силу сдерживания.

Все войны Израиля и все военные операции, известные, крупномасштабные, локальные и тайные, велись для того, чтобы обеспечить, накопить или восстановить этот капитал. Все мирные договоры и все мирные периоды без подписанных договоров достигались, благодаря ему. Так было и так будет, пока он у нас будет, а не будет его – не будет здесь и нас – сомнут.

В условиях не прекращающегося враждебного существования ты можешь быть либо победителем, либо побежденным. Победа выражается в лишении противника возможностей и стремления вести войну с тобой. Это достижимо лишь двумя способами: либо полным разгромом или уничтожением врага, либо силой сдерживания: враг должен знать, что его ждет в случае агрессии, и страшиться этого.

Первый способ для нас непозволителен. Поэтому Израиль всегда использовал второй – менее очевидный, долговременный и радикальный. Потенциал сдерживания нельзя обеспечить раз и навсегда. Его надо постоянно поддерживать. Урок войны Судного дня всего через шесть лет после сокрушительной победы в Шестидневной избавил израильтян от иллюзий: эффект сдерживания не достигается одноразовой прививкой – необходимы периодические инъекции.

Оттого мы обречены переживать новые войны, как бы ни стремились их избегать, и всегда быть готовыми к ним. И чем лучше мы будем готовы, чем убедительнее для врагов будет эта готовность, своевременно и убедительно доказываемая на деле, тем выше окажется сила сдерживания и ниже вероятность настоящей войны. Это условие нашего существования здесь.

Дворовые правила политики

Вот какому стратегическому потенциалу был нанесен тяжелейший урон. Израиль, возможно, впервые в своей истории показал, что боится воевать. Что его можно запугать обещаниями обстрелять Тель-Авив, и он может почти безответно сносить обстрелы Юга. Что он не грозный боец, которого не тронь - порвет, а слабосильный терпила: готов платить за то, чтобы его оставили в покое квартальному хулигану, чем тот хочет – топливом, наличкой, жрачкой, кротостью…

Как должен вести себя ХАМАС, видя, что за массовые штурмы израильской границы, поджоги полей и лесов и даже обстрелы Израиля ему ничем не грозят: не лишат не только жизни, но и еды и топлива, а наоборот - заплатят? Правильно – усилить нажим: прямая выгода. Какие выводы должны сделать «Хезболла», Иран и Сирия, если Израиль боится связываться даже с ХАМАСом?

Тем из нас, кто вырос во дворах и подворотнях бывшего СССР или застал бандитский беспредел 90-х там, хорошо известно, как поступают гопники с теми, кто боится им дать отпор силой, и к чему приводит готовность платить, лишь бы не быть битым, - только начни. Может, потому единственный член израильского кабинета безопасности, впитавший этот опыт с детства, и оказался единственным взбунтовавшим?

Припарки для Горыныча

Конечно, у политика, министра обороны должны были быть аргументы более веские, чем эмоциональное восприятие ситуации. И они имелись.

Либерман не форсировал решение о проведении военной операции в Газе. Он не раз заявлял, что Израиль лишен привилегии начинать войны без того, чтобы были использованы все возможности добиться тишины другими средствами. Не верил в перспективу договориться с ХАМАСом, но не препятствовал ведущимся попыткам.

Пытался воздействовать экономическими методами: закрывать КПП на границе с Газой в ответ на вспышки насилия и открывать только в обмен на затишье. Он закрывал, а премьер своим распоряжением открывал. Даже когда ХАМАС обстреливал ракетами Юг во время последнего обострения, грузы в Газу продолжали поступать.

Либерман утверждал, что его план сокрушительного удара по ХАМАСу в Газе не предусматривает обязательной наземной операции и тем более – последующей оккупации сектора. Что имелось в виду – знать не дано, но догадаться можно. Это, очевидно, разрушение домов главарей и уничтожение их самих. Того же Хании, ликвидацию которого, как сейчас известно, кабинет не утверждал, а затем члены его троллили Либермана невыполненным обещанием.

Версия вполне реальная. Можно было бы не оккупировать Газу, не передавать ее под власть Абу-Мазена и даже не свергать ХАМАС. Достаточно было бы оторвать ему несколько важных голов – ничего, что потом отрастут новые, они будут знать, что живы лишь до тех пор, пока не борзеют, как оборзели нынешние.

Невоенные тайны

Остается только гадать, что обсуждал кабинет те семь часов в прошлый вторник, когда, в конце концов, решил капитулировать.

Народные политологи, повторяющие сегодня вслед за ангажированными профессионалами упреки Либерману за то, что он вышел из правительства, ослабив коалицию до 61 мандата, забывают, что он вышел в ответ на принятие этим правительством ультиматума ХАМАСа. Учитывая, какой урон предпринятый шаг нанес силе сдерживания Израиля, это правительство заслуживает и ослабления, и смещения.

Чем было вызвано такое поведение – тоже предмет догадок. Утверждения Нетаниягу о том, что ему известны некие не подлежащие огласке сведения, которые заставляют отложить усмирение ХАМАСа до момента, который знает только он, неубедительны.

Нет сомнения, что у него есть свои веские резоны пойти на попятную сейчас. Но это отнюдь не соображения в сфере безопасности. Какие такие могут быть у премьера оперативные данные, которые были бы неизвестны его министру обороны? Значит, это мотивы из другой области – не военной, а политические или сугубо личные. Вот их действительно может знать и иметь только он.

Возможно, Нетаниягу не хотел дать лишние очки Либерману перед предстоящими выборами и оставить себе славу усмирителя ХАМАСа или хотя бы ликвидатора Хании, раз это уже мэм. И тогда действительно стоило блокировать действия Либермана или вынудить его к отставке. Нам-то что – если только это удерживало Биби от удара по ХАМАСу, хорошо, что глава НДИ ушел – теперь руки развязаны, можно бить.

Возможно, премьеру известно больше, чем другим, о плане Трампа по палестино-израильскому урегулированию, и там

предусмотрены такие болезненные уступки, что строптивый Либерман ему в правительстве не нужен. Только на днях тому пришло косвенное подтверждение. Трамп заявил, что не станет обнародовать свой план раньше февраля будущего года, а комментаторы подсказывают, что отсрочка связана с желанием президента помочь израильскому премьеру в его будущей предвыборной борьбе. Значит, что-то такое в том плане есть, что может помешать.

Возможно, Нетаниягу озабочен перспективой обвинительного заключения. Мы не знаем и никогда не узнаем, какую роль в драматическом развороте Шарона налево, сыграли висящие над ним уголовные расследования. Но факт, что стоило несгибаемому Арику объявить о выходе из Газы – тон прессы по отношению к нему резко изменился, а интерес юридической системы угас. Биби сегодня находится в похожем положении, и нельзя исключать, что рассчитывает на тот же эффект.

Скорее всего и та коалиция, что сложится после грядущих выборов, которые все равно наступят скоро, окажется похожей на прежнюю. Но сформированное ею правительство будет по крайней мере знать, что может привести его к досрочному падению. «Коней на переправе не меняют», - говорят апологеты нынешнего (и почти наверняка будущего) премьера. А курс менять можно? Тут последствия еще более опасны, драматичны, не допустимы, и должны быть наказуемы.

Но все это тоже политологические спекуляции. Не то должно нас волновать. Главное и очевидное, что наш главный стратегический резерв – сила сдерживания – подорван и растрачен. Потеря его дорого обойдется, а восстановление потребует слишком большой цены.